Он пока ещё дивно красив,
весь светящийся и величавый.
Но уже из болотных низин
выползают туманы-удавы.

И шуршат в камышовой тиши,
и ленивыми кольцами вьются.
И утиная стая спешит
опуститься в озёрное блюдце.

Он встречает доверчивых птиц
канонадой дуплетов бездушных.
После в дымке озёрной коптит
бездыханные, влажные тушки.

Уходящему солнцу вдогон
золотит по краям облака он,
попивая лиловый кагор
из хрустальных закатных бокалов.

Он волшебник, но что за резон
в его сполохах чудных и кратких?
Скоро спрячутся за горизонт
все его мимолётные краски.

Что он может ещё обещать
уцелевшим от выстрелов уткам?
Бесконечную жажду прощать
в этом мире обманном и жутком?

Или веру великую, что
непреклонны свободные ветры,
что за тёмным флажком на флагшток
Непременно поднимется светлый.