Поле Прохоровское, здравствуй!
Твой широкий снежный покой
сотворён человеческой страстью
и тяжёлой солдатской рукой.
Одинокие синие ёлки,
отслужившего танка скелет —
тех кровавых сражений осколки —
вот и весь охраняемый след.
Эту скорбь одинокого танка
разделяет любой ветеран,
наше поле объехал с фланга
новоявленный Гудериан.
Отравила угарным газом,
полонила наши поля
торжествующая зараза
денег, пошлости и жулья.
Небо синее ясноглазое,
шаль под ним далеко видна,
белгородская, снежная, связанная
из волокон январского льна.