Звенит протяжно телефон:
— Вас вызывает Вавилон.
— Меня?
— Да, Вас.
Рассвет. Шестой.
Пластмассы черной волшебство,
К которой я приник щекой.
— Припоминается такой?
— Да, как же… письмена-огни:
«Исчислен, взвешен, разделен».
Ну, вроде «Пристегнуть ремни»!
В полете высветит салон…
Но хриплый бас меня прервал:
— Я не пророк,
Я лишь прораб.
Камнями натрудив горбы,
Заснули все мои рабы.
Один брожу я под луной
На башне, выстроенной мной.
Я этой ночью понял вдруг,
Что нет совсем земных высот
На высоте, где Бел-Мардук
Топор карающий кует.
Судачат всюду: «Дело в том,
Что гордость обуяла люд».
Нет, трижды прав Ассархадон —
Вавилонян погубит блуд.
Уста их произносят «да»,
Но в сердце «нет» как длинный нож.
И нас, и наши города
В песок засасывает ложь.
— Я спать хочу,
Я буду рад
Вас позже выслушать, прораб.
Мне на работу к девяти…
— Не вешай трубку, погоди.
Ты слышишь треск —
Ползут все швы,
Мне это стоит головы.
И многим, не одна моя…
За то, что раз напутал я.
Потомок, слышишь, я погиб.
Не лги, прошу тебя, не лги.
О, слушай, слушай,
Есть судьба,
Но лишь душа ей не раба.
В зыбучем прахе, в блеске луж
Нетленны только башни душ
У тех, кто, не свиваясь в рой,
Их строит сам в себе …
Отбой.

1975