Они умели не только без устали расписывать многочисленные партитуры музыкальных опусов и виртуозно играть на рояле. Они могли твердо держать узду верховой лошади, позже - руль автомобиля или моторной лодки, когда Рахманинову хотелось разрядить свои пальцы и душу от неизменно востребованного всем миром творческого напряжения. Разрядить сначала на тамбовских полях близь Ивановки – имения жены, потом на гудроне американского шоссе, на волнах Фирвальдштетского озера в Европе. Здесь, в Швейцарии, в поместье Сенар, которое Сергей Васильевич лично обустраивал по типу милой его сердцу Ивановки, руки великого музыканта неплохо держали топор и лопату. Он любил садить цветы и деревья.

Из русских писателей-эмигрантов и артистов, прославившихся за рубежом, он был самым материально обеспеченным, отчего называл себя буржуем. Своим богатством был обязан только своим рукам. Наконец, руками Рахманинова были написаны тысячи писем друзьям и недрузьям. Где находили эти руки время и силы для столь тяжкой, разнообразной и успешной самореализации?
И откуда странный, совсем не согласующийся с вышесказанным горестный возглас, в одном из писем от 29 апреля 1935 года: «Несчастная эта нация – русская! Ничего не умеем и ничего не можем! К этой категории и себя включаю». Загадочным строкам предшествовало несколько распоряжений в том же письме послать денежную помощь родственникам.

Руки Рахманинова подписали сотни чеков, поддержавших не только родственников, но и обширную русскую диаспору за рубежом, оказавшуюся после революции без средств существования. Среди бедствовавших адресатов композитора - Куприн, Бальмонт, Северянин, Глазунов. Родоначальник вертолетостроения Сикорский, начинавший конструкторский путь в России и бежавший после революции за границу, долго и безрезультатно обивал пороги американских ведомств, ища поддержки своим летательным проектам. Пока рука Мастера не выписала изобретателю чек на пять тысяч долларов.
Когда немцы в 1941-м году напали на Советский Союз, он примирился с большевиками. Приглашал представителей советского посольства в Америке домой для переговоров об оказании помощи сражающейся коммунистической России. И оказывал такую помощь не однажды, выписывая новые и новые чеки.
Почему же «ничего не умеем и ничего не можем?!»

В томе его переписки через несколько страниц после цитированного выше письма своему секретарю Сомову я встретил жалобу Сергея Васильевича кому-то, что во время работы над Третьей симфонией прожёг корпус паркеровской авторучки, подаренной ему поклонником. Только русский человек мог в минуту творческого вдохновения поместить дорогую по тем временам вещь с настоящим золотым пером на пепельницу рядом с дымящейся сигаретой. А дымил Рахманинов в часы творчества как зимняя сибирская изба. И расплатился за это раком лёгких.
Гениальные безалаберные руки, никогда не умевшие грести под себя! Только от себя!.

…Америка поклонялась рукам Рахманинова. Десятки, как теперь говорят, папарацци дежурили у ворот его дома, следовали по пятам за Сергеем Васильевичем, чтобы передать в газету или в журнал очередной снимок прославленного маэстро. Больше всего повезло фотографу, который настиг Рахманинова в ресторане. Не выносивший газетной шумихи и репортёров композитор закрылся от назойливого фотографа руками. Тот крупным планом напечатал эту неожиданную композицию на первой полосе газеты со словами: «Вот руки, которые стоят миллионы долларов».
Юноша из Бруклина У.Л. Пиготт обратился к Рахманинову с письмом. «Дорогой сэр, я один из многих почитателей Вашей музыки. Думаю, что вы гений. Полагаю, что Вы настоящий человек, который может мне дать соответствующий и правильный ответ на мой вопрос. Я мальчик четырнадцати лет, занимающийся музыкой с тем, чтобы сделать с её помощью мою карьеру в жизни. Вопрос, на который я хотел бы получить от Вас ответ, следующий: можно ли заниматься великим искусством музыки как профессией, зарабатывая себе на жизнь? Этот вопрос возник у меня, когда в классе мы должны были высказаться о наиболее выгодных пяти областях образования. Мне было сказано, что музыка не профессия, которая может стать доходной статьёй. Тогда я решил обратиться к Вам. Меня к этому вынудили. Надеюсь, что я не доставил Вам ненужного беспокойства. Ваш почитатель Леруа Пиготт».

А вот факсимале ответа Рахманинова на снимке в томе документов композитора.
«17 февраля 1934 г. Нью-Йорк.

Дорогой сэр!
Я получил Ваше письмо от 14 февраля. Конечно, существует немало людей, которые музыку превращают в средство существования. Но уже было замечено, что те, кто подходит к музыкальному искусству только с единственным намерением заработать деньги, - всегда терпят крах.
Очень искренне Ваш С. Рахманинов».

Хорошо описала руки Рахманинова его родственница З.А. Прибыткова.
«Руки Рахманинова – это прекрасная скульптура. Большие, цвета слоновой кости, линии строгие, чистые, не изуродованные работой. Я видела вблизи руки многих пианистов, и почти у всех многочасовая, ежедневная работа накладывала свой отпечаток, разрушала цельность линий и форму их. У Иосифа Гофмана, например, маленькая короткопалая рука с сильно выступающим мускулом от мизинца к кисти; всегда красная, пальцы узловатые.

Перед выходом в артистической Гофман двадцать-тридцать минут держал руки в очень горячей воде, чтобы размягчить мускулы. У Александра Ильича Зилотти руки были красивой формы, но с довольно сильно выступающими венами и красноватые. Перед концертом, после нескольких часов разыгрывания он надевал тугие лайковые перчатки, каждый раз обязательно новые, и снимал их перед самым выходом на эстраду.
Рахманинов ничего этого не делал, пальцы у него были длинные, красивой формы, немного туповатые на концах…
Пауза, пока Рахманинов соберётся и сосредоточится. И начинается волшебство, Он играет свой Второй концерт».
Мне приходилось слушать магнитофонную запись Второго концерта в исполнении автора и сопровождающего его Филадельфийского симфонического оркестра под управлением Л. Стоковского. Запись почти съела богатое звучание знаменитого оркестра, но великолепную игру Рахманинова всё-таки донесла. Что он выделывал своими руками!
Рояль звучал как целый оркестр от труб до нежной свирели.

Но не только виртуозным мастерством покоряли руки Мастера и, прежде всего, не мастерством. Пианистов, которые играли не хуже Сергея Васильевича, было при его жизни не так уж мало. Есть они и теперь. Его игра покоряла уникальным соединением нездешней души и божественных пальцев.
Кто-то сказал о Моцарте: его мелодии сердцем порхают в раю, а босыми ногами ступают по раскаленным углям ада. То же можно сказать о руках Рахманинова. Хотя З.А. Прибыткова описала их ухоженный внешний вид, они внезапно и часто опухали на подушечках пальцев, отказывали служить из-за непонятной и невыносимой боли. Иногда же хозяин обжигал их сигаретой. Но летали они над клавишами рояля всегда подобно крыльям ангела.

Когда я увидел руки Рахманинова на фотографии, меня охватило чувство, что я где-то с ними уже встречался. Но где? Руки Пушкина на портрете Кипренского? Нет, там длинные пальцы с заострёнными ногтями. Вспомнил! Третьяковская галерея, зал икон. Я забрёл туда утомлённый, после долгих хождений по залам Васнецова, Сурикова, Репина и многих других. И вдруг всю мою усталость как рукой сняло свето-цветовым ударом с икон кисти Рублева. Образы Христа, Божьей Матери, архангелов …Припухлые , как у Рахманинова, подглазья. И такие же пальцы, округлые, длинные, нежные… Руки не от мира сего... А в ушах звенела «Всенощная» Сергея Васильевича, его молитвенные распевы.

Как сохранили эти руки свой аристократический, «нетрудовой» рисунок при титанической концертной работе хозяина? За свою жизнь они написали около 300 сочинений, дали более полутора тысяч концертов. Даже в сезоне 1941-42 годов, накануне ухода из жизни, Рахманинов не изменил обычному графику (в среднем 50 концертов в год), сыграл 49 концертов. Жена умоляла Сергея Васильевича дать рукам передышку.
- Ты меня возить в кресле не будешь. Кормить голубей с рук, сидя в кресле, тоже не стану. Лучше умереть, - повторял он свою любимую фразу.

В начале 194З года глубоко больной, но не знавший о характере своей болезни Рахманинов, составил расписание предстоящей ежегодной концертной поездки: Луисвилль, Орландо, Хьюстон, Сан-Франциско, Лос-Анджелес и другие американские города - так называеимый рахманиновский Хронограф. Но успел дать концерт только в городе Луисвилле штата Флорида. Острые боли в боку сделали дальнейшую концертную деятельность невозможной... Он попросил отправить его в Калифорнию, на другой конец Америки, где хотел отдохнуть в только что отстроенным им новом загородном доме. Но до дома не доехал. В Лос-Анжелесе его сняли с поезда друзья и увезли в госпиталь. Там он, как и прежде в случае заболеваний, потребовал русского врача и русскую сиделку. Этот врач, а потом консилиум их не смогли поставить диагноза. Наконец, когда появились небольшие опухоли на лбу, на боку и в других частях тела, врачи потребовали сделать срез с одной из опухолей для анализа. Рахманинов категорически отказался. Когда доктора ушли, он поднял руки, поднёс их к лицу и сказал: «Прощайте, мои руки».

26 марта начались перебои в сердце. Дежурившая у постели жена послала за священником и услышала шёпот Сергея Васильевича в полузабытьи:
- Кто это играет?
- Бог с тобой, Серёжа, здесь никто не играет.
- Я слышу музыку.
Потом поднял свои исхудалые, но по-прежнему прекрасные руки над головой, внятно вымолвил:
- Странно, я чувствую, точно моя аура отделяется от головы.
Это были его последние слова. Вскоре он потерял сознание, началась агония, и 28 марта 1943 года в час ночи аура отделилась от его головы окончательно. По свидетельству жены, у него после кончины «было замечательно покойное выражение лица».

Судя по предсмертным словам, он был знаком с теософской литературой, которой увлекалась в ту пору. Россия «серебряного века» и просвещённая Америка. Но имел ли Рахманинов видения, слышал ли голоса Свыше, предвидел ли будущее? Скорее всего, не в большей степени, чем любой другой очень тонкий человек. Однако его святые руки чуяли божественный Свет и несли его в мир не в меньше мере, чем слово Франциска Ассизского или Серафима Саровского.

А как насчёт другой жизни? Сберегла ли аура Рахманинова информацию об уникальных руках? Сумеет ли она по этой астральной матрице воссоздать их ещё раз? Иными словами, возможно ли воскрешение, новое воплощение этих удивительных рук? Или же они навсегда истлели в цинковом гробу? Великий Мастер завещал запаять своё тело в нержавеющий гроб, чтобы в будущем можно было совершить перезахоронение на родине в Новгородской области.
Пока же цинковый гроб с прахом С.В. Рахманинова покоится на кладбище Кенсико под Нью-Йорком.

2003

Я почти что шепчу,
и мелодию тихую эту
ты, конечно, не слышишь
в торговом гудящем аду.
Я шепчу потому,
что хочу тишины эстафету
хоть кому-то вручить
перед тем, как из ада уйду.
И надеюсь, что вновь
мне в России родиться придётся
И Творца попрошу,
чтоб родился на том берегу,
где про Пушкина помнят,
Рахманинов слышен и Моцарт…
А шепчу потому.
что я с детства кричать не могу.


(М. А. БУЛГАКОВ)

* * *

В каждом веке одно и то же:
бьёт нас жизнь по рукам, по ногам.
Мы взываем:
- Дай крылья, о Боже,
воспарить к безмятежным богам!

Невдомёк нам, что бродят веками
по ковру низкорослой травы
между нами они, великаны,
среди них отдышавшийся вы.

Да, мы верим: вы с нами снова,
вновь звенит ваш немеркнущий щит,
защищая то самое Слово,
что не тонет и не горит.

Как живого вас вижу и чувствую -
ваш насмешливо-строгий монокль,
тёмных карликов злое присутствие,
суету их у ваших ног.

- Добрый день, Михаил Афанасьевич!
Как живётся вам в звёздный час?
Время вас не свалило навзничь,
значит, ждёте того же от нас.