|
«…в искусстве Земля подражает Небу».
А. Блок
Они вместе уже более пятидесяти лет. Их объединяют три великие вещи — любовь, творчество (у каждого своё) и общее дело. Идеальная формула семейного счастья! Лилия Ключникова — художница. Юрий Ключников — поэт. Но оба пишут об одном — о том, что «за гранью видимого мира», о сакральной русскости, о мистической Индии, о прелести Алтая, о тайне красоты, о чуде и загадке жизни, о небесных корнях всего земного. Его стихи и её картины похожи на русские молитвы, на восточные медитации и часто — на заклинанья. Они требуют от зрителя и читателя созвучия, вовлеченности, духовной работы. Её по-женски тонкая, зачарованная творческими снами душа и его горячая в своих прозрениях и парадоксально-мудрая муза звучат каждая на свой лад, но поют в унисон. Когда его в течение трёх мучительных лет терзали разборками за веру в Бога и исключали из партии, они оба, по её словам, спасались тем, что тяжёлые, гнетущие энергии переключили на творческие — «из тяжести недоброй» создавали своё «прекрасное». С тех пор и работают в одном ритме — он пишет запоями, иногда по шестнадцать часов в сутки, она так же запойно рисует. На её выставках его стихи сопровождают её картины, помогая понять их затаённый смысл. И его выступления и встречи с читателями всегда согреты и освещены её картинами, фильмами о её живописи.
Свой первый художественный импульс или, как говорит сама Лилия Ключникова, «солнечный удар», она получила на выставке Николая Рериха в Новосибирской
картинной галерее в 1977 году. Начинающей художнице было тогда чуть за сорок, и никакого профессионального художественного образования она не имела. До начала 1990-х писала «в стол», для себя, затем к её живописи появился зрительский интерес, пришло признание в профессиональных кругах, стали выходить альбомы.
С тех пор выставки Лилии Ключниковой проходили в Москве, во многих городах России и зарубежья, от Владивостока до Череповца, от Одессы до Дели.
Эта живопись особая, по складу души — очень женская, по глубинному содержанию — мистическая. Художница говорит, что она как бы «вдыхает» краски
цветов, деревьев, гор, храмов, а «выдыхает» на бумагу своё восхищение увиденной красотой. Её живопись — это живая энергия чувств, чистых эмоций в их первозданном «детском» виде — в том самом, какими их пролил в мир его Творец, первый в мироздании Художник. Так чувствуют дети, так видят мистики, так мыслят мудрецы. И речь здесь не о величии художественного феномена, а о чистоте его вибраций. Это живопись огромной любви к миру — во всем его космическом великолепии, от малого цветка до россыпи созвездий. Великое повторяется в малом, и наоборот. Один космонавт, побывавший на выставке Л. Ключниковой, заметил ей: «В ваших картинах я везде вижу фракталы — те базовые формы и структуры, которые лежат в основе любого живого явления, и которые иной раз можно увидеть, глядя на Землю из Космоса».
Русский авангардист В. В. Кандинский одним из первых пришёл к мысли, что для изображения звучащей духовности предмет не нужен — цвет в живописи может существовать и самостоятельно, вызывая у чуткого по глубине восприятия зрителя настоящее потрясение духа. Есть благоухающие краски, есть краски звучащие, «всякая краска родит душевную вибрацию», пишет Кандинский в своей знаменитой книге «О духовном в искусстве», и там же утверждает, что высокие человеческие состояния, претворённые в искусство, подобно тому, как солнце убивает микробы, очищают и восстанавливают духовную атмосферу в мире. В этом смысле одухотворённая, изящная, «омытая праной» (по названию одной из её картин), ясно-сложная архитектоника иномиров Лилии Ключниковой имеет, конечно, и целительную силу.
Картины Ключниковой не есть отражение видимого, реального мира, хотя в её живописи везде сквозят и образы окружающей нас действительности. Они скорее отражают очень зыбкую для нашего сознания по способу постижения реальность незримую — ту, что мы видим или угадываем во снах, в мечтах, в творческих озарениях, в медитации, а иногда и в галлюцинациях. Эту реальность принято считать субъективной — ведь каждый спящий видит свой и только свой сон, и все видения являются человеку в тех образах и символах, что присущи его мировосприятию, складу души. Но можно предположить, что и в том, тонком мире, мире душ и идей, превыше субъективного и переменчивого пребывает общее — первооснова нашей реальности, её первообразы и первосмыслы, мир эйдосов, согласно Платону, где все земные цветы, деревья, горы, реки имеют свою вечную небесную Родину. Даже рукотворные предметы — города, храмы, дворцы, башни, лестницы и арки — рождаются прежде свыше, в мире идей, и лишь затем получают земное воплощение.
Ключникова никогда не пишет, что называется, с натуры. Её сознание видит иначе, оно глядит в себя, в свой микрокосмос, в котором видит тот самый первородный макрокосмос. Поэтому и живопись её, несмотря на узнаваемые фрагменты земной реальности, носит отпечаток «нездешнести». Не знаю, вполне ли осознается ею эта её творческая особенность, — наверное, лишь отчасти, художники не слишком умеют анализировать сами себя. Но в её картинах порой читается ощущение искреннего авторского изумления от того, что увиделось ей в этих самых мирах инобытия и перелилось затем в её светящиеся акварели. Так вот откуда произошли цветы и трава, как будто говорят нам её картины, так вот какова идея дерева, так вот как растут небесные горы и льются небесные реки, так вот как сложно и красочно заполнено первопространство, так вот каким светом оно освещено!
В этих картинах — разная степень приближенности к, так сказать, небесным объектам. В «Храмах Небесных» это как бы наклонный полёт над мирным ландшафтом, как и в «России небесной», а в картине «Помилуй нас» художница стоит
перед храмом на некоем подобии тверди земной, которая существует и там, где любая твердь условна. Впрочем, там условно не только пространство, но и время. Там, в вечности, ничто не рождается и не перестает быть, но вечно творится, пульсирует жизнью. Поэтому увиденное внутренним взором художницы духовное рождение православной Руси, выплеск её замысла, её идеи в чашеподобной волне из творческого океана Создателя в картине «Русь начинается» — запредельны, но реальны.
Как реально в мире идей, под небесным светилом сосуществование всех религий и всех храмов, среди которых духовно царит белая церковь православия, а рядом сияют главы и шпили соборов, мечетей, костёлов, буддийских ступ и египетских пирамид, а также неизвестных храмов, когда-то существовавших и славящих Бога, но уже смытых волной времени. Такова картина «Единое солнце веры». Многие из нас видели фрагменты этого Единого в молитвенных состояниях, в сновидениях, а также в том, что принято называть мечтами — тогда как на самом деле это эффект дежавю, воспоминание, зов в те пространства, где мы когда-то родились и некогда жили… Вот почему так единодушно повторяют многие зрители в книгах отзывов на выставках Лилии Ключниковой: «Мы это видели! Мы там были!», «Спасибо, что напомнили!» Да, все мы когда-то вышли из Рая, потеряли его, но смутно помним и пытаемся воскресить, создать заново. Именно о нём нам рассказывает живопись Лилии Ключниковой, её творческий опыт — опыт постижения и воплощения в красках райских пространств. И его же ищут глаза её мужа-поэта:
Над красным трепетом осинок,
Над тополиной желтизной
Горит небесная Россия
Неопалимой купиной.
И в серых лужицах колейных,
В речушке чистой, как слеза,
Встречаю я благоговейно
Ее прекрасные глаза.
Марина Ключникова
журналист, писатель
|
