|
Жара за тридцать. Клонит в сон.
Молчит, не требует поэта
к священной жертве Аполлон.
Ему видней. Пройдёт и это.
В глазах моих немало снов
прошло за жизнь к поре осенней
от потрясения основ
до жажды новых потрясений.
И так случалось, что всегда
далёкий свет маячил смутно,
за вспышкой света шла беда,
и снова наступало утро.
Но не об этом нынче речь
мне странно, что порой вечерней
сумело сердце уберечь
неугасимое свеченье.
Точнее, тихое тепло
к земле, деревьям, людям, птицам,
и даже к злу, что отошло,
но может снова возвратиться.
И Аполлону ли, Христу
шепчу в сердечной сладкой трате:
- Пусть всё пройдёт,
невмоготу
лишиться только Благодати.
|
