Художник и Поэт

В ночь на Покров, в тридцатом, с парохода
Они сошли у этих берегов
В густой кедрач —
шестьсот врагов народа,
Сынов и внуков классовых врагов.
Жестокую страна явила милость —
Живи, коль помереть ты не готов.
И сотней труб к весне тайга дымилась,
И рядом встало столько же крестов.
Сменили пятистенники землянки,
И становилось все, как у людей:
И общий клин, и личные делянки,
И на сто верст тайгою володей.
И радио, и флаг над сельсоветом,
И патефон, и Библия в пыли,
И даже в новых горницах портреты
Того, кто ими правил издали
Бестрепетной тяжелою рукою.
…К Покрову в сорок первом, аккурат,
Бессонная пехота под Москвою
Из Комаровки приняла солдат.
Никто из них под танками не дрогнул,
В плену не оказался ни один…
И вот теперь не стали в Комаровку
Обские теплоходы заходить?
Ах, Комаровка! Или это снится?
В твоих дворах крапива да пырей,
Да ночи беспросветные в глазницах,
В пустых глазницах окон и дверей.
Уж не узнать, кто вязь карнизов ладил
И бросил все, уехал в города,
И где теперь сердца Сережи с Надей,
Пронзенные стрелой на воротах.
Ах, Комаровка,
Неулыба сроду!
Стоишь, пока тайгой не заросла,
Как памятник эпохе и народу,
Не помнящему той эпохе зла.

1974