|
В той степи глухой
замерзал ямщик.
Отключили свет и отопление,
тихо мёрзну ночью у свечи.
Песня вдруг пришла из отдаления,
пирогом запахло из печи.
Непогодой ли в окне чернильном,
дождиком, что в подоконник бьёт,
песней или запахом ванильным —
память гонит в сорок первый год.
Не налёты вражьей авиации
не лишенья тех горячих лет —
вспоминаю дни эвакуации,
степь за Волгой, деревенский хлеб.
Жёлтый, словно масло.
Благодати
я такой не видел никогда.
Помню, как колхозный председатель
конные вручил мне повода.
Подвозить харчи крестьянкам в поле
он на месяц обязал меня.
Что мальчишке лучше взрослой доли,
собственной телеги и коня!
Степь да степь, пустынная громада
вся в цветах, как праздничная шаль.
Первозданным хлеба ароматом
расписной простор её дышал.
Топчется по ней моя лошадка,
над лошадкой — синие орлы.
Этим всем взволнованно и жадно
я дышу до нынешней поры.
Но живу давно уже в Сибири,
греюсь у живого огонька.
В грозном, но таком прекрасном мире,
да ещё в нетопленой квартире
вспоминаю степь да ямщика.
|
