|
1. С быком
Несётся на арену он,
над ним
простор небес весёлый и широкий.
Судьба быку отсчитывает сроки ...
Не соглашайся с ней, бычок,
бодни
погонщика, что движется поодаль!
Не всё ль равно, где смерти остриё?
Для жизни же потеха и свобода -.
два разных измерения её.
Все повторится:
шпага занесется,
ты рухнешь,
а на ферме где-нибудь
теленок подрастет под жарким солнцем,
чтоб вновь проделать твой последний путь.
Такая сказка никогда не кончится.
И бык ревет
в слепую темень дня.
И он бодает ...
только не погонщика,
Бодает он досадливо
меня.
2. С матадором
Дон Хуан, нынче день, как парильня,
третий бык предстоит вам без смен.
Задержались в пути бандерильи,
задержитесь и вы на момент.
Пышет яростью потная туша,
ждут забавы и гранды, и чернь.
Но подумайте,
может, не нужен
смертный иней бычиных очей?
Месмерическим пассом надежно
укрощает быка ваш платок.
Вы - артист,
так не стоит, возможно
прятать в складках коварный клинок.
Удивленно приподняты брови.
Что за шутки!
Да вы не спьяна?!
Эти зрители требуют крови.
- Что ж, кто жаждет,
получит сполна.
3. С самим собой
Я матадор. Я много лет в бою.
И много лет быком почти прикончен.
Корриду неприметную мою
и главную едва ли кто захочет
увидеть.
А мой враг, рога склоня,
все ждет, что оступлюсь я или струшу.
Прыжок - и в сантиметре от меня
проносится нацеленная туша.
Одно желанье в мире у него -
меня увидеть павшим и добитым.
Но плащ пурпурный сердца моего
и вызов, и надежда , и защита.
Одно желанье в мире у меня,
чтоб донимать желанья перестали,
ведь этот бык и есть другое “я” -
рога вражды и поле для ристаний.
Схватились мы в бою
как два клинка
в неистовом, почти любовном жженье.
И кто-то из двоих наверняка
не выдержит, падет в изнеможенье.
4. С пространством
Все “я” да “я”. На белом свете
мне эти двое застят свет,
который есть Великий Третий
и Главный Я, когда их нет.
Он не натуга, не неволя,
Он возвращает нас во вне
к улыбке пахаря на поле,
к его упорству на войне.
* * *
Рассвет. Тоска. Один.
Один и жнец и пахарь
на землях этих райских
и все-таки чужих.
Как пот ни солонит
линялую рубаху,
тоска не отстает
от дум и дел моих.
Она не леденит,
она не жжет, не ранит,
она чуть-чуть щемит,
щемит в груди тоска.
Соседняя гора
до плеч в песце-тумане,
а он, на сливы пав,
им серебрит бока.
Какой сегодня день
от сотворенья мира?
Который звездный час
из вечности набух?
Вот груша взорвалась
на крыше, точно мина,
вселенский тишины
распугивая пух.
У безначальной тьмы
в начале было Слово,
но радость до и после.
А если её нет,
зачем плодам с небес
греметь о шифер снова?
Чужбина. Тишина.
Тоска. Туман. Рассвет.
|
