|
Душа моя, всех шифров трудных
Судьбы
понять нам не дано.
Быть может, их лишь ангел судный
В посмертном объяснит кино.
Покажет нам твой день рожденья –
Колёса долгий путь куют.
Шахтёрский город. Солнце. Тени.
И за углом мальчишку бьют.
И разрывая душный обруч,
Сдавивший грудь до тошноты,
Свечой в кольце фигур недобрых
Безмолвно вспыхиваешь ты.
Скачок монтажный лет на тридцать.
Чиновный неуютный дом.
Безлико слипшиеся лица
Тебя терзают за столом.
В заледенелых тусклых взглядах
Вина и скука, власть и ложь.
И дождь.
Из тёмной тучи яда
Приходит благодатный дождь.
Благодарю за эту милость –
За наш отчаянный союз,
За все дары со знаком минус,
Тобой расплавленные в плюс.
И там, где выключена память,
В летейской безмятежной мгле,
Да сохранится между нами
Благодарение земле.
* * *
Не умея просить прощенья,
Получал по спине
и ниже.
За неласковое обращенье
На судьбу не жалуюсь —
выжил.
Говорят же, что битый третий
Стоит двух небитых. Всего?
Ведь кидались же, сукины дети,
Тридцать, сорок на одного....
1982 год
* * *
Время выкинуло коленце —
И причалил я в поздний час
С полуострова «Интеллигенция»
К континенту «Рабочий класс».
От всеобщего блуда словесного
В бессловесные лег камыши,
Где на донышке зелья известного
Топят тихие стоны души.
Лёг за то, что из клетки матовой
власть вытаскивал… Не сумел.
Уголовниками командуя,
сам себя посадил на мель.
Но и здесь золотые россыпи
проступают сквозь тёмный прах,
всюду души тоскуют об Острове
Белом Острове где-то в горах.
- Если нет Его, дай забвения, -
молит Бога российский люд.
И зачем мне моё спасение
без людей, которых люблю?
Без моей заплутавшей родины,
вечно бьющей нас по рукам,
вечно ищущей непогодины
и скитаний по адским кругам.
|
