|
Он пока ещё дивно красив,
весь светящийся и величавый.
Но уже из болотных низин
выползают туманы-удавы.
И шуршат в камышовой тиши,
и ленивыми кольцами вьются.
И утиная стая спешит
опуститься в озёрное блюдце.
Он встречает доверчивых птиц
канонадой дуплетов бездушных.
После в дымке озёрной коптит
бездыханные, влажные тушки.
Уходящему солнцу вдогон
золотит по краям облака он,
попивая лиловый кагор
из хрустальных закатных бокалов.
Он волшебник, но что за резон
в его сполохах чудных и кратких?
Скоро спрячутся за горизонт
все его мимолётные краски.
Что он может ещё обещать
уцелевшим от выстрелов уткам?
Бесконечную жажду прощать
в этом мире обманном и жутком?
Или веру великую, что
непреклонны свободные ветры,
что за тёмным флажком на флагшток
Непременно поднимется светлый
***
Всё просим у тебя,
нам вечно мало
твоих даров и сладких, и лихих.
Врагам ты позвоночники ломала,
но и сынов не берегла своих.
В твоих очах, загадочных и ясных,
бездонная, как небо, синева.
В степях твоих, ленивых и опасных,
нас вечно караулит трын-трава.
Промчится коник юный и горячий,
и гасит пуля огонёк свечи,
и втоптан воск, и сотня дальше скачет…
Куда? Бог весть.
Ведь главное – скачи!
Скачи вперёд до гробовой истомы,
за нею новый бой и шенкеля.
Полынные российские просторы,
безжалостная, нежная земля.
***
Одинокий костёр
ты зажёг на излуке Катуни
уходящему солнцу вдогонку.
Вокруг ни души.
Всё, о чём бы во мгле
наступающей вдруг ни подумал,
облекается тотчас
в картины живые.
Пиши!
Например, как в костре
огнеликие ангелы бродят
или гном на огонь
из-за мшистого камня глядит,
как танцует вода
на катунском крутом повороте,
и рождает из брызг
белопенных речных афродит.
Всё вибрирует жизнью
и смертью задымлено тоже
под лучами души твоей.
В ней и надежда, и жуть.
Ты на этой излуке
всего лишь случайный прохожий
Дай же право поверить,
что ты её главная суть.
|
