|
* * *
Но когда же кончатся прятки?!
Покажись мне, планида моя.
Вот опять, как крапиву на грядке,
Повыдергивал прошлое я.
Преуспел на этой прополке:
Ни крапивы, ни огурцов.
Словно пьяница после попойки,
Пью один огуречный рассол.
Ох, насмешек не надо бы, милый,
Злые складки к чему у рта?
Набирают
Уверенно силу
Безрассудность и доброта.
Набирают... Но дело не к маю.
К октябрю склоняю чело.
Ничего я не понимаю,
Ни в стране, ни в себе… Ничего.
1971
* * *
Тридцать с ветром.
Огненной порошею
Жгут на перекрестках сквозняки.
Смотрят крестоносцами прохожие,
Нету лиц —
Одни воротники.
Завернусь и я до глаз в молчание,
Разорву надежды глупой нить.
Но со мной еще мое отчаянье,
На двоих пальто не поделить.
Не спешите, граждане прохожие,
В мутной и жестокой полутьме.
Дорогие,
милые,
хорошие,
Где вы, люди,
Отзовитесь,
Где?!
1972
* * *
По-весеннему небу синю.
Засиял долгожданный свет.
Так морозило в эту зиму,
Что и места живого нет.
Поплыву ручейками лени
В темных лужах кружить и млеть.
Не хочу никаких сожалений,
Не могу никого жалеть.
День зевает светло и сонно,
Малахитовой строчкой прошит.
Если в сердце мертвая зона,
Это лучший на свете щит.
Пусть земля половодье глушит,
Припадая к ручьям, как к вину.
Парусиновый плащ равнодушья
Не спеша на себя натяну.
Не торопится зрелости речка,
Легкой складкой чело рябя.
Но ведь мне от себя не отречься,
Не отречься мне от себя.
1972
* * *
Когда подступит к сердцу хаос
И ты замрешь настороже,
Когда, о крыши спотыкаясь,
Привстанет солнце
На меже
Полей земного притяженья,
И зова неба
Нет светлей,
И неизменней утешенья
Блаженной каторги твоей.
Но в тихий мир, к цветам и травам
Все безысходнее пути.
Ты в чем-то грозном, жестком, странном
Зовешь гармонию найти.
1977
***
Иногда в моей памяти прошлое
Не веселым осколком блеснет —
Головней задымит под подошвами,
В подворотне ножом полоснет.
И злобился, и труса праздновал,
И кого-то зазря обижал…
Ох, немало всякого разного
Занозила в потемках душа.
Но где право, где лево, путая,
Не ловчил, не правел, не левел.
Спорышом через камень бутовый
Прорезался во мне человек.
Дело это, конечно, не новое —
Молодые грехи ворошить.
Но висит неотступно-суровое:
Как же дальше мы будем жить?
1981
* * *
О нет, я не книжник, забившийся в келью,
В смятенье бежавший от грязи и драк,
Чужие страданья бумажной постелью
Себе приспособивший.
Это не так.
Мне в мире,
Дробящемся неудержимо,
Услышать совет и свести бы на нет
У тяги к живому
Дрожанье поджилок
И шоры у лошади,
Ищущей свет.
1977
* * *
Направо пойдешь — меч потеряешь,
Налево пойдешь — коня потеряешь,
Прямо пойдешь — голову потеряешь.
(Из русской сказки)
Кто эту надпись в чистом поле выбил?
Дорожный камень, что там за тобой?
И как преодолеть рассудка выбор,
Ежесекундно ткущийся судьбой?
Чтоб сердце знало без раздумья долгого
Четвертый путь,
Где можно потерять
Все сразу — меч, коня и буйну голову,
Зато и счастье полной мерой взять.
1977
СОВЕСТЬ
Узнай, что боль необходима,
А ложь и зло непобедимы,
Душа беспамятна, и кладь
В грядущих воплощеньях та же,
В ней атом истины не нажит,
Все нужно снова наживать.
И зовы неба голубого,
И шепот мой, что слышишь ты, —
Не вести благостного бога,
А вечный ветер пустоты.
Узнав, что места нет надежде
В моих владеньях, — не в аду,
Готов ты мне служить, как прежде?
— Готов.
— Пойдешь за мной?
— Пойду.
1977
***
Полинялой собакой рыжей
Со стогами-репьями в хвосте
После долгих сентябрьских стрижек
Прилегла кулундинская степь.
Провода бесконечно линуют
Полустанки и купы берез,
Но зовут в бесконечность иную
Монотонные ритмы колес.
Я не предал тебя
И не сдался,
И с очей твоих, нет, не бегу.
На мгновение мне показался
Свет иной на ином берегу.
Все мне шепчет, что пуст этот берег,
Как и влажное это жнивье.
Но колеса упрямые верят,
Грохоча через сердце мое,
Возвратить обещая призывно
К теплым плахам родного крыльца
Не раскаянье блудного сына
На спокойную мудрость отца.
1977
|
