|
Известный французский поэт, драматург и прозаик, автор многих поэм, романов, исторических драм. «Крупнейший представитель реакционного романтизма» во французской литературе в отличие от Виктора Гюго «прогрессивного писателя- романтика» - так характеризовало Альфреда де Виньи в своё время официальное советское литературоведение.
Сын наполеоновского генерала Гюго и граф де Виньи действительно резко отличались по сословной принадлежности и по убеждениям. Это не помешало их личному знакомству, а также взаимному уважению. Первый воспевал 93-й год, второй - в Великой французской революции видел лишь «клыки народа-короля», по выражению Шенье.
Автор «Смерти волка» всю жизнь оставался певцом родовой аристократии, воспринимая ее как хранительницу французского гения, храня верность приобретённым смолоду принципам. Вот несколько цитат, из его сочинений, характеризующих жизненные установки и мировоззрение писателя.
«У музы есть своя истина, более прекрасная, чем правда жизни».
«На что нужно искусство, если оно только удвоение и проверка действительности?»
«Я старался передать дух, а не букву» - в ответ на упрёки в нестрогом следовании оригиналу при переводе Шекспира».
«Христос умер в нашем сердце» - о своём времени.
В известном смысле Виньи – предшественник Артюра Рембо с его грёзами о поэте-ясновидце, вооруженном правдой «большей, чем жизнь». Но в отличие от юного поэта, исповедуя историческую неизбежность гибели аристократия (родовой и духовной), настаивал на стоицизме даже в гибели. Небольшая поэма «Смерть волка» - наиболее яркое выражение жизненных и творческих установок Альфреда де Виньи, предлагающее человеку учиться мужеству и мудрости у природы.
СМЕРТЬ ВОЛКА
1.
Пылал луны багрово-дымный шар,
Тропу он озарял нам как лесной пожар.
Мы просекою шли, навстречу мчались тучи
Одна другой угрюмее и круче.
Хвосты тревожно жали наши псы,
Обнюхивали след их чуткие носы.
Мы все остановились возле старой ели,
Царапины когтей у комля разглядели,
Переглянулись, затаили дух,
И вдруг услышали какой-то тихий звук,
На стон похожий, тягостный и долгий.
Один из нас шепнул:
-Должно быть, это волки.
Другой прислушался, ничком на землю лёг,
К ней ухо приложил, вполголоса изрёк:
-Да, впереди прошло семейство волчье
Не позже часа этой самой ночью.
Самец и самка, с ними два щенка…
И тотчас впереди четыре огонька
Призывно и тревожно замигали.
Чуть рассвело. Яснее стали дали.
Стал различать наш напряженный взгляд
Зверей больших и маленьких волчат.
Лежала самка на боку, щенки сопели,
Припав к сосцам, как будто гимны пели
О том, что здесь в лесу возникнет скоро Рим,
Что станет этот, град могуч, непобедим.
Самец, как цезарь, наблюдал за всей картиной
Уверенно, спокойно, с чуткостью звериной.
И вдруг, услышав лай, мгновенно понял он,
Что нами и борзыми окружён со всех сторон.
Тогда среди собак он выбрал покрупнее,
Метнулся молнией, сомкнул клыки на шее.
Кровь полилась из горла у неё.
И прогремело первое ружьё,
За ним ещё, ещё, ещё ударил выстрел…
Волк лёг в траву, окинул взглядом мглистым.
Зелёный тихий лес. И ни единый звук
Не выдал нам его предсмертных мук.
2.
Не слышал я ни выстрелов, ни шума,
Запала в сердце мне навязчивая дума.
Охотники и псы пустились догонять
Волчат, напуганных охотою, их мать.
Она, мне думалось, всем существом хотела
Смерть мужа разделить торжественно и смело.
Но дети малые - её священный долг.
Чтоб каждый вырасти хорошим волком мог,
Который тратить не желает ни секунды
На службу господам, на цепи и на бунты…
Как свора этих вышколенных псов,
Что травит истинных властителей лесов.
3.
О, человек, как жаль, что ты не твёрд,
И званием царя над тварями не горд!
Что плачешься, всю жизнь себя жалеешь,
Безмолвно умереть, как звери, не умеешь.
До сей поры я вспоминаю волчий взгляд,
Он говорит мне: «Хуже смерти яд
Нытья, холопства, страха,
Ради жизни
Лишиться чести, изменить отчизне…
Так возжелай отправиться на бой
С любым врагом, но главное, с собой.
И коль повсюду видишь нравы волчьи,
В себе их истреби, безжалостно и молча.
|
