|
Известный французский поэт, сочетавший в себе сюрреалистическую направленность творчества и левые политические взгляды. Настоящее имя Эжен–Поль Грендель. Элюар - участник Первой мировой войны, служивший там санитаром фронтового госпиталя. В мирные годы примкнул к коммунистическому движению. Пребывание Элюара в рядах компартии продолжалось с 1926-го по 1933 год и закончилось исключением за антисоветские высказывания. Вероятно, тон высказываний был даже для свободомыслящих французов-коммунистов слишком крутым, этим объясняется столь сурово обращение с поэтом.
Он не без основания считается одним из основателей сюрреализма. Представители же данной школы, подобно нашим футуристам, вели себя в общественных местах буйно, своими выходками часто эпатировали не только приличную публику, но кого угодно. Возможно, какими-то резкостями Элюар и напугал коллег-коммунистов. Хотя по своей природе не слыл радикалом и после того, как лидер сюрреалистического движения Андре Бретон вступил в союз с Троцким Элюар разорвал с сюрреалистами.
В годы Сопротивления вторично вступил в ряды ФКП, стал видным её членом, а также вырос в крупного мастера поэзии, которому было тесно в рамках литературных школ. Лира Элюара в годы Второй мировой войны зазвучала особенно мощно. Его стихотворение «Свобода» союзники сбрасывали с самолётов в виде листовки над оккупированной гитлеровцами Францией.
После войны принимал участие в пацифистском движении, был очень популярен в Советском Союзе.
Ещё в молодости женился на Елене Ивановне Дьяконовой, ставшей впоследствии женой Сальвадора Дали (натурщица «Гала» на портретах художника). Семейные перипетии двух сюрреалистов сопровождались эффектными жестами. Например, Дали написал портрет Элюара и публично заявил: «Я чувствовал, что на меня возложена обязанность запечатлеть лик поэта, с Олимпа которого я похитил одну из Муз». Е.И. Дьяконова высказалась столь же многозначительно и велеречиво: «Я воспитала талант, теперь становлюсь музой гения». Элюар, убеждённый сторонник свободной любви, перенёс разрыв стоически, откликнувшись четверостишием, которое завершает подборку, помещённую ниже.
Отметим, что всё вышесказанное об отношениях поэта с Е.И. Дьяконовой - часть рекламного пиара, входившего в программу поведения сюрреалистов. Поздний Элюар, всегда отличавшийся искренностью и сердечностью, снял маску, порвал со всякого рода литературными и общественными рекламными эксцентричностями, был весьма сдержан.
Я ГОТОВ НАПЛЕВАТЬ
Разумеется, я отношусь с отвращеньем к буржуям
К царству пошлости, денег, ничтожеств и лживых святош.
Но сильнее всего моя ненависть в сердце бушует
К тем, кто чувства мои принимать не желает. Ну, что ж,
Я готов наплевать на поклонников Пэ Элюара,
Если нет у них в душах меня вдохновившего жара.
ТОЧНОСТЬ ЧЕЛОВЕЧЕСКОГО СЕРДЦА
О, точность человеческого сердца!
Все краски жизни, формы и черты
Ты принимаешь, чтобы обогреться
В лучах прямолинейной красоты
Которая палитрою густою
Сквозь ворох встреч, разлук, измен, причин…
Ведет нас к непреложности устоев
В умах и чувствах женщин и мужчин.
К устойчивости связей и оков,
Не выступающих за грани облаков.
МЫ ДВОЕ
Мы, крепко взявшись за руки, идём
По жизни, и повсюду, словно дома,
Постелью может стать для нас солома,
А крышей – крона дуба под дождём.
Нас греет ночью звёздное мерцанье,
Днём не заботит злой язык молвы.
Бок о бок с мудрецами и глупцами
Своей мы не теряем головы.
Нет тайны в отношеньях между нами
Мы для людей и для природы сами
Открытый в ней везде пример любви.
МУЖЕСТВО ПАРИЖА
Твои дома обшарпаны и серы,
Твои бульвары грустью замело,
В глазах у парижан не видно веры,
А в душах полутьма, как и в метро.
Но всё равно ты полон обаянья,
Под маскою Пьеро душой горишь,
Не просишь, словно нищий, подаянья,
Врагу не покорившийся Париж.
Таится за тоской твоей сердечность,
За зябкой дрожью - творческий огонь,
За непреклонным взглядом - человечность,
Мой лучший в мире город дорогой.
Нет у тебя ни танков, ни орудий,
Ни слугами начищенных сапог.
Твоё оружье мы - простые люди.
Любовь к тебе - наш бесконечный бог.
Ни ты, ни мы не растеряли силы,
Фашистам нашей не сломить судьбы.
Порядки их для нас невыносимы,
Восстань, Париж,
С тобой мы – не рабы!
СВОБОДА
(фрагменты)
На школьных тетрадях и партах,
Во всех декабрях и мартах,
В песке, на снегу, где брожу,
Я имя твоё пишу.
На всех отзвеневших лирах,
На королевских турнирах,
Где место мечу и ножу,
Я имя твоё пишу.
На небе ночном и древнем,
На хлебе своём ежедневном,
Который ножом крошу,
Я имя твоё пишу.
В полётах жизни крылатых,
В больничных бледных палатах,
Где в смертном бреду лежу,
Я имя твоё пишу.
И властью этого слова
Я жить начинаю снова,
Чтоб снова встретит тебя,
Ликуя, храня, любя!
* * *
Молодость ей подарила
Силу свободно жить.
Я не сумел свою силу
В сердце её вложить.
|
